М как Метро, или Подземная сага

Подземный Ростропович поразил мое детское воображение. Воспоминая о различных метро хлынули в мое сознание, вновь приобрется форму, запах и цвет.


В питерском метро стоит щекочущий запах пыли, как будто кто-то подбросил в воздух коробку с пудрой.
По дороге в Университет я каждое утро делала пересадку на Маяковской и старалась сесть в первый вагон, чтобы на Василеостровской не толкаться в очереди на эскалатор. Если мне хватало мужества ехать к первой паре, то очень часто я видела в первом вагоне дяденьку, непременно садившегося на Гостинке. Дяденька как дяденька, ничего примечательного, кроме блокнота и карандаша в руке. Он устраивался на сиденьи, и, как только двери с грохотом закрывались, раскрывал свой блокнотик и начинал в нем судорожно чертить, поглядывая время от времени на людей на противоположной скамье.
Было очевидно, что дяденька делает наброски, но чего?
С течением времени я заметила, что подземный художник следует своеобразному ритуалу: садится в вагон примерно в одно и то же время (иначе бы я, спешащая на занятия, его не встречала), старается занять всегда одно и то же место, начинает свой рисунок сразу же после закрытия дверей и заканчивает в момент, когда мигает освещение в вагоне, предупреждающее о приближении станции.
Однажды, вытянув шею, я заглянула в блокнотик. Художник заканчивал карандашный набросок портрета морщинистой старушки в беретике, устроившейся напротив.
В следующий раз рисовальщик заинтересовался лохматым мужичком с бородой лопатой.

Переезд между Гостинкой и Василеостровской - возможно, самый длинный в питерском метро: метро проходит под руслом Невы. Переезд длится не менее трех минут. Моему художнику хватало этого времени, чтобы закончить портрет незнакомца. Открывающиеся и закрывающиеся двери вагона были для него, все равно что таймер для шахматиста.

Иногда художник бросал мне сообщнические взгляды: он явно начал узнавать меня в толпе. Мне нравилась его игра, мне страшно хотелось быть в нее принятой. Однажды, набравшись смелости, я спросила его, почему он не нарисует мой портрет. Я же почти всегда еду с ним в одном вагоне. Ответ был обескураживающ:

- Девочки с гладкой кожей мне не интересны. Вот была бы у Вас большая бородавка, или там борода, или длинный нос - тогда другое дело.

Не родись красивой - не станешь музой.
*******************************

Случай занимательный, но все же менее трагичный, чем на станции Тюильри в Париже: